Открыв небольшой полотняный мешочек, принюхался. Специи. И немало. Тут какая-то пряная смесь, пахнущая очень приятно. Приправив ею овощное пюре, попробовал и остался доволен. Вкусно. Поев, умылся, нарезал оставшийся хлеб. И, уперев руки в бока, хорошенько осмотрел кирпичные стены вокруг себя.
Подавшись вперед, сидя на краю облюбованного каменного стола, вгляделся в границу между светом и тьмой. Там в стене темнело пятно правильной квадратной формы. Что это?
Я в камере тюремной или все же в коридоре?
И этому меня тоже научила бабушка. Когда я ревущий пришел домой с разбитой коленкой, она меня утешила, выслушала мои перемежаемые всхлипываниями жалобы на несправедливость мира. В тот день я единственный из всех мальчишек и девчонок упал с забора. Разбил коленку. Но это ерунда. Мою детскую душу ранил хохот сверстников, не преминувших показать, как смешно я упал, как испуганно кричал и какое перекошенное было у меня лицо. Почему упал именно я? Почему не рыжий толстый Васька? Почему не худощавый Борис? Почему именно я упал и стал объектом насмешек?
- С головы зашел? А я успел спрятаться! И дружков твоих положил, гнида! И тебя грохну! Понял?
В принципе это возможно – если шепот действительно приходит снаружи. И когда я дергаю «разящий» рычаг…