- И семян нет никаких? - все так же незаинтересованно спросила бабка.
- Получается так, что можем вместо спасения устроить объемный взрыв, что ни к чему. Какие предложения?
Ладно. Надо дозвонить книжку. Когда заканчиваю - словно мешки грузил, так вымотался.
- Видно не срослось. Переговоры были, но вон - отплывают.
Мы плывем в Ораниенбаум. Вырваться из вонючего, страшного лагеря - праздник. Неясно, что нас ждет дальше, но сейчас - мы чувствуем себя замечательно. Только что пообедали, чутка выпили - и настроение отличное. Ребята приложили лапы к ликвидации двух очагов с зомбаками, даже Демидов отметился - и довольно лихо, отстреляв полсотни шустеров в цеху из окошка, куда они не могли допрыгнуть. Но оказалось, что пальба в цехах - не то, что нужно, выживший Севастьянов устроил ор, потому что одной из пуль покорежило крайне ценное оборудование, поэтому решено пальбы такой больше не устраивать, работать только малопульками и аккуратно. Как раз по примеру Демидова. Опять там «отличился Фетюк», которого на этот раз поставили старшим над взводом курсантов. Он так ловко наруководил, что чудом не потерял сразу нескольких своих подчиненных. Но так как он умеет навешать лапши на уши - разные начальники то и дело принимают его за грамотного, инициативного и знающего товарища. Кончается все одинаково - сварой, дракой и провалом.
Вспоминаю, что вообщето у меня тоже не одна «Хауда». Показываю обрез. Учитывая многозначительность Николаича в магазине, разряжаю рыжежелтую приблуду и проверяю - работает ли она при неразомкнутом прикладе. Оказывается отлично работает! Ишь, хитрый Николаич. Получается, что у меня этакое куцее ружье и одновременно длинный пистолет. Правда при пистолетной стрельбе отдачка будет сокрушительная, но раз я в детстве вынес стрельбу из Конатовского обреза трехлинейки, то уж во взрослом состоянии с гладкостволом справлюсь. Теперь надо бы немного подшлифовать детальки ружия - чтоб затвор не ходил со скрежетом.