А самомнение у собеседника ого-го. На Олимпе живут боги. Не каждый рискнет сравнить себя с ними.
Тряпичные свертки. Развязал крупный. Обнаружил форменную куртку. Два ряда блестящих пуговиц. Невысокий стоячий воротник. Никаких погон. Глубокие накладные карманы. Темно-синий цвет. Внутри куртки синяя фуражка с лаковым козырьком. Никаких эмблем. Куртка по размеру мне вполне подойдет.
Я забрал их все. Подхватил с лежака тяжелую и мокрую насквозь тряпку. Это что-то вроде лоскутного одеяла. Но ткань наверняка безнадежно испорчена водой и гниением. Проверим. Под одеялом еще пара тряпок потоньше. Аскетичная постель. Прихватив остальные тряпки, вернулся к базе. Дернул за рычаг, возвращая свет. Прошелся до второго рычага. Попытался дернуть его. Тот опять не поддался. Вернулся к столу.
- Маленькие. Доставай кормильню и начинай долбить стену за ней. Долби упорно, Шериф. Изо всех сил.
- Есть мысль. Шериф… спускайся. И доставай револьвер. Боюсь к нам скоро гости пожалуют недобрые.
Голова болела. Во рту сухо. Вспоминать тяжело, похмелье долбит в виски раскаленными молотками, к горлу подкатывает тошнота. Думать не хочется. Но вспомнить надо. Там особо и вспоминать нечего.