Проблема с женским полом решалась, скажу по секрету, гораздо лучше, чем в моей гражданской жизни — девочек можно было выбирать по интернету. Их доставляли за казенный счет, как только возникала необходимость. Эту сторону человеческой жизни начальство, видимо, понимало и любило.
— Ужасно, что приходится открывать огонь по живому человеку. Но когда я думаю о наших ребятах, в которых может попасть пущенная им пуля, когда я думаю, что он может прятать в кармане гранату или пистолет, я понимаю — этот трудный, практически невозможный выбор все-таки придется сделать…
— Бхаджаны, — отозвался Борис. — Священные гимны.
— Что — если Шмыга? — переспросил я тихо.
Как показалось Олегу, в вопросе была насмешка. В следующий момент у него зачесалась голова. Он поднял правую руку, поскреб над ухом, и тень превратилась в отчетливую античную амфору с одной ручкой: Олег даже помнил, в каком музее он такую видел.
После этого вокруг оказался более плотный материальный мир, но я не успел рассмотреть его — помню только озаренное лиловыми всполохами небо, похожее на скрин-сэйвер „Макинтоша“. Это пространство точно так же не смогло удержать меня — я прорвал его, и так продолжалось много раз подряд, будто я был фашистской пулей, которую какое-то наивное детское сопротивление пыталось остановить множеством растянутых друг за другом ссаных простынок.