Волна леденящего холода поднимается от пяток к шее. Грудь сдавливает, становится тяжело дышать. Я с сипом загоняю воздух в легкие.
Сейчас я гораздо спокойней. Прошлая встреча научила многому.
Все ясно. Так я все же в странной тюрьме? В одиночной камере. А дверка в стене… Отсюда узники получают пищу.
А вода? Какого размера должен быть водяной бак, чтобы вместить столько жидкости, чтобы она непрерывно текла в течении нескольких часов струйкой толщиной с мой палец? Я не математик. Но при желании подсчитать можно – достаточно засечь время и до горлышка наполнить водой из трубы трехлитровую банку. Потом пара математических вычислений и я получу объем водного бака. И что? При опустении бак тоже наполняют незаметные тюремщики? Бред!
Стальная стена длилась метра два. После чего круто сворачивала и шла уже вдоль центрального коридора. Я терпеливо пополз дальше. И ползти пришлось еще метров шесть, если я правильно оцениваю расстояния в столь неудобном положении. Ушибленное в нескольких местах тело ныло. Особенно колени и бедра. По ним пришлось немало ударов о торчащие болты. Подо мной тянулись гудящие агрегаты, посылающие тепло и свет во внутренности креста. И здесь было жарко – от устройство шло ощутимое тепло. Разом согрелся. Просунув руки сквозь решетки, подержал ладони на горячей крышке одного из агрегатов. Отогрел пальцы, размял их. И с удвоенными силами продолжил путь, не останавливаясь до следующего поворота стальной стены.
- Совсем малек, что ли? – сморщившись от презрения, процедил старик. На этот раз ему удалось выразить все запланированные эмоции и, неожиданно для самого себя, он расцвел в улыбке.