Чуть подумав, добавил к общей сумме собственные деньги. Пачка стала чуть толще. Бесполезная бумага. Но ведь сберегли же ее. Равно как и удостоверения личности.
В эфир такое говорить не стоит. Ой не стоит. Но мне надо передать ему суть, чтобы он понял серьезность положения.
Однако это невозможно – ибо, если верить увиденному в окне, каждая келья является чуть ли не дирижаблем, не соединенным ни с чем!
И кто сказал, что все эти годы тюремщики не слушают пустой треп узников? А не реагируют по простой причине – уверены, что это лишь болтовня. И что побег невозможен. Пусть утешают себя ложной надеждой и строят глупые планы. Никуда не денутся. Зато пока в них есть надежда – они с регулярной частотой дергают за третий рычаг.
Следующие несколько часов я упорно трудился над очисткой пола у кормильни, шаг за шагом отступая дальше в коридор. Пятился как рак. Или как улитка – накатывался на очередной квадрат загаженного пола, чуть задерживался, отступал дальше. А квадрат пола сиял чистотой.
Потому что я не собираюсь оставаться смиренным узником исправно дергающим за рычаги. Да. Я продолжу это делать. Час за часом. День за днем. Но помимо непонятной работы на благо непонятных тюремщиков, я буду лелеять в голове замысел побега. Я вырвусь отсюда. Вся моя жизнь не пройдет в этих мрачных стенах. Этого не будет!