- Держись. Ради них. Ради Кости. Ради Марии. Ради Ворчуна. Держись.
- Чтоб меня – пробормотал я, вынимая из ниши полную бутылку вина и три листа бумаги.
- Не стану портить тебе сюрприз. Некоторые находят его приятным.
Откуда множественное число? Я здесь один. И камера тюремная здесь одна. Никаких звуков, голосов или иных признаков людского присутствия я не слышал. И не видел – если не считать свидетельств, оставшихся от моих померших предшественников.
- Но это не защита от досмотра – парировал я – Сколько поколений узников сменилось до меня? Сколько из них пробивали дыры во внутреннем корпусе, пытались перепилить решетку и закрывали предательское место половиками? Тюремщики не могут не обладать опытом. У них века накопленного богатейшего опыта по наблюдению за мятежными крысами, мечтающими о свободе. Тот половик за моей спиной… это жалкая попытка. Не более того.
Что делать? Бросать в туалет светящуюся бутылку с теми же вопросами?