— Да нет. Сначала ты как бы заснешь. А вынырнешь уже в Лос-Анджелесе.
Ясно одно — составители первых таблиц были знакомы с архитектурой нейронной сети "Free D.O.M.", причем на достаточно глубоком уровне.
Он перебил меня нетерпеливым жестом, словно запрещая тревожить память покойницы всуе.
Он сказал, что верхняя надпись уже готова и значит следующее: цензура для кяфирских СМИ есть не клетка, куда их невозможно посадить, как бахвалятся язычники, а скелет, который из них невозможно вынуть. Это не контролирующий их внешний фактор, а главный производимый ими продукт, именно то, для чего они существуют. Только цензуре подвергается не проходящая сквозь СМИ бессмысленная болтовня ни о чем, а сама реальность, исчезающая за смрадной информационной волной, которую они гонят на человеческие мозги по заказам хедж-фондов, этих гнойных упырей финансового сумрака, выскакивающих из смрадной тьмы, чтобы вырвать у простого человека заработанное непосильным трудом на старость.
Олег улыбнулся, взял стакан с недопитым банановым ласси и решительно пересел за стол к незнакомцу.
Все там выглядело как обычно — душевая кабинка, цистерна, стулья, анемичные кактусы на перекрытом жалюзи окне. Даже моя снятая перед последним сеансом одежда — джинсы, рубашка и кроссовки — до сих пор была на месте.