Однако сильнее всего власть была напугана полной незаметностью других симптомов надвигающейся бури. Выходило, подготовка идет полным ходом, а в Кремле о ней даже не подозревают. Это и было самым страшным. Как говорил Дональд Рамсфельд, катастрофа наступает не тогда, когда мы знаем, что чего-то не знаем, а тогда, когда мы этого не знаем.
Придя домой, Олег обнаружил, что в комнате кое-что изменилось: хозяин наконец поменял белье и полотенца. Кроме того, на стене появился большой плакат с Шивой — к счастью, не там, где жила тень, а сбоку, возле двери.
— Семен, — сказал Добросвет, — ты должен убедить Буша в том, что ты Бог. А Буш ведь совсем не дурак. Как ты собираешься это сделать, если не сможешь войти в образ?
Олег поморщился и подумал: "Шиваит бы такого не написал. Это, наверно, или саньясин Ошо, или вообще агностик…" Граффити на других языках были нечитаемы.
— Да кто же его схватит? Он сам кого хочешь…
По дороге Шмыга немного рассказал об этом человеке. Раньше у него было другое имя, но теперь его называли именно так — полковник Добросвет, причем одно слово заменяло ему имя и фамилию. Он заведовал отделом спецвеществ и измененных состояний сознания — но был, как я понял из вскользь брошенной фразы, не просто драг-дилером ФСБ, а чем-то вроде главного консультанта по духовно-эзотерическим вопросам.