Это произошло, когда он уже около часа сидел в луче фонаря, созерцая черный силуэт на стене. Одновременно он старался контролировать ум, но весь контроль сводился к мысли о таком контроле, всплывавшей в промежутке между другими мыслями, которые возникали непонятно где и как — без всякого спроса. Контролирующая инстанция почему-то никогда не оказывалась наготове при появлении того, за чем ей надо было следить, зато все остальное время, бодрая и звонкая, была на самом виду.