– Давно ее высочество изволит почивать? – чуть поморщившись на реплику северянина, осведомился горный рыцарь.
– Да что тут может произойти? Тишь да гладь. Одно слово – горожане. Переваливаются с боку на бок, как тюлени на камнях, лоснящиеся брюха поглаживают. Их бы на Побережье к нам…
Если бы Ганелон не отнял у него права сражаться во имя его чести и жизни, Кай безусловно встал бы на его защиту. Но после исключения из рыцарей двора болотник уже не мог воспринимать короля как объект защиты. Ганелон стал для него обыкновенным человеком – одним из тех, вмешиваться в дела которых запрещал болотнику кодекс его правил.
– А кто его знает хорошо? – Лицо юного рыцаря покраснело. – Он всегда держится в сторонке, всегда помалкивает, а сам… Я не особо удивлюсь, если окажется, что его интерес к ее высочеству… обусловлен совсем не волей Магистра его Крепости.
– Ты станешь почти равным мне. Ты почти уподобишься мне, Константин. И, кто знает, может быть, придет время, и ты станешь мной. Понимаешь меня? Ты станешь мной, Константин!
Тут Оттар снова напрягся. Шаги неотвратимо приближались – идущие явно имели определенную цель, и Оттар уже почти не сомневался, что это за цель. Его камера.