Тяжесть, сжимавшая грудь короля, исчезла, мутный туман перед глазами рассеялся, и – самое главное – в горло хлынул воздух. Ганелон забился на полу, как только что пойманная рыба, широко разевая рот. Когда приступы кашля отпустили его, когда легкие расправились, а в голове прояснилось, Ганелон Милостивый нашел в себе силы приподняться и сесть. Первое, что он увидел, – альбиноса, неестественно скрючившегося в двух шагах от него. Впрочем, альбиносом Кариота назвать было уже трудно. Кожа его, ранее белая, теперь почти полностью почернела, почернели даже глаза, выпученные и отвердевшие. Ганелон, все еще не понимая, поискал глазами кинжал. И нашел – на лезвии кинжала даже не было заметно крови. Зато отчетливо виднелись щедро нанесенные по всему клинку мазки какой-то бурой субстанции.