— Оттуда. Вы что, как трамваи, по улицам носитесь? Заблудились?
— Живее, — Катрин перепрыгнула через труп. — Где камеры?
— Чушь! Уж простите, душа моя. Полная чушь. Вы, случаем, не контужены?
Катя автоматически дошагала до выхода. На дворе жгло злое солнце. В машину грузили кряхтящих и ругающихся раненых. Рядом дивизионный врач Титаныч злым тихим голосом отчитывал покрасневшую Мотю.
Фельдшерица демонстративно наклонилась к раненому, попыталась ухватить под мышки. Бедняга Окунев застонал и обмяк.
— Да то почти в Инкермане, — отозвался от машины парнишка с забинтованной грудью. — Там, товарищ сержант, должно быть, уже немцы.