Одновременно захлопали выстрелы с обеих сторон. Почему стреляли лейтенант с Николаичем, девушка вполне понимала. Почему принялись палить немцы? Возможно, их тоже напугал этот обезьяний бег. Или они заподозрили в дурацком штыке и рыжеватой книжице коварную уловку большевистского фанатика? Или просто мстили за подстреленных в недавней стычке товарищей?
Катя распахнула дверцу кабины. Со стороны моря, в слепящем солнечном свете, заходило несколько самолетов. Сержант Мезина плюхнулась на сиденье.
Проскочив редкую опушку, Катрин разглядела по ту сторону шоссе хутор и перебегающих за плетнями немцев. Взвод пехоты прикрывали два легких «PZ-I». С самого хутора строчил пулемет.
— Вот черт, — пробормотали внутри, и широкоплечая фигура отступила под зарешеченное окошко.
Немцы вели густой огонь с полутора сотен метров. В основном били по селу, по улице. Но пули часто свистели и над головами отползающих назад, к лодочному сараю, девушки и лейтенанта. Водитель придержал дверь, и Катрин с Любимовым укрылись внутри.
— Часы есть. А если милиция? Доложат, нам мало не покажется.