— Пошла вон! — не оборачиваясь, прокричал старший лейтенант. Его плечи тряслись в нескончаемой судороге пулемета. На кончике ствола плясал оранжевый веселый тюльпан.
У села Щурица полуторка вышла к большаку. Катрин издали увидела запруженную повозками, людьми и машинами дорогу. Движение казалось одинаково напряженным в обе стороны. И к городу, и от города шли беженцы, гнали стада, двигались отставшие от своих частей подразделения, отдельные армейские машины и даже единичные танки. Вдоль обочины тянулась длинная цепочка уставших до полного безразличия пехотинцев.
— Наших из дома с первого выстрела сбил, — злобно проговорил пулеметчик. — А нас еще раньше миной накрыло. Эх, пропадаем. Хоть бы пушчонку какую наши подтянули. Куда все делись?
Катрин молчала. О деталях происходящего уровнем выше этой полевой дороги она не имела ни малейшего понятия.
— Да я же с готовностью. Но я не санинструктор. Я дизелистами командую.
Катрин судорожно чихнула. Последнее время девушка стала необычайно чувствительна к химии. Вонь аммонала и пыль рассеялась. Оставшийся в одиночестве немец, сидя на корточках, растерянно крутил головой. Девушка подвела мушку к висящим на его шее мотоциклетным очкам. Словно почувствовав, что сейчас получит пулю, немец бросил свой карабин и задрал руки над головой.