Раненого оказалось сподручнее волочить одной Кате. Взяла, как ребенка, весу в бедняге Окуневе было — одни ботинки да чирьи. Мальчишка застонал и снова потерял сознание. Кате мешала винтовка, но отдавать оружие товарищу военфельдшеру было опрометчиво. У Моти тараканов в голове предостаточно, даром что «ТТ» кое-как в кобуру запихала.
Катька поставила солдатика на книжную полку.
Любимов отвернулся к окну. Вздрогнул, услышав тяжелый удар. Вой раненого оборвался.
Грохнула гаубица, яростней затрещали в ответ пулеметные очереди.
— Думаю, сворачиваться пора. За город вырулим, безопаснее будет.
— Какая же вы старая? — удивился лейтенант. — Вы, хоть и в копоти, а видно, что красивая. Очень красивая. Вы не обижайтесь, но прямо скажу — преступление таких девушек на диверсии посылать. Война кончится, совсем красивых людей в стране не останется.