— Радисты есть. Связи нет вторые сутки, — пробурчал артиллерист.
Смысл Катрин уловила. Приподняв голову, увидела отползающих немцев. Девушка живо перекатилась ближе к стене, больно поцарапав руку. Над ухом свистнула пуля, но стреляли так, наугад. Зато теперь в щель было видно все. Компанию убитому Любимовым фрицу составили еще двое. Немцы действительно отходили, зато от дороги тащили пулемет. Ну уж нет. Не обращая внимания на постукивающие в доски пули, девушка ухватила за ноги унтера, оттащила к дальней стене сарая. Попутно углядела за ремнем трупа гранаты. Но сейчас было некогда, девушка перекатилась к щели справа от двери. Пулеметчики укрепили треногу «МГ». Катрин прицелилась из «СВТ». Два быстрых выстрела — немцы повалились. Катрин метнулась в другой угол сарая, торопливо выпустила в дверной проем автоматную очередь…
— Толку от твоих зениток, только ворон разгоняют. Где наши «соколы»? Пакеты возят?
— Возьми, — Любимов выцарапал откуда-то с живота из-под гимнастерки утаенный от чекистов «парабеллум».
Немец с уже неживым удивлением смотрел в голубое крымское небо. Нос у него стал поросячьим, кровь из сплюснутых ноздрей текла густыми сгустками. В наушниках что-то шуршало, волновалось. Подбирая «парабеллум», Катя хотела сплюнуть, но тут сзади ударила длиннющая автоматная очередь. Девушка распласталась на земле.
Вовсе я не дура. Тошнит меня от школы. Думать о ней не хочу.