— Вы, мадмуазель комсомольский инструктор, пожалуйста, мне ремень свой уступите. А то я как-то заранее на окружении стал похож. Дурака свалял. Из-за случайности все сорваться могло. Хотел два грузовика реквизировать, да слишком поторопился наших чекистов со счета списать.
— Отходят наши, — Катя пыталась сплюнуть, пить хотелось невыносимо. — Давай к насыпи. Здесь все одно кончено.
«Чкаловец» отрабатывал двигателем назад, отходил от причала. Катя видела своих, сгрудившихся на баке. Вот цепляется за пулеметную станину ворчливый старлей, вот Мотя-Матильда хлопочет над кем-то, лежащим на палубе. Тесновато у них. Большая часть палубы завалена ящиками. Часть груза осталась на пирсе. Ну, ладно.
— Жуем, и отдыхать, кто не занят. День будет длинный…
— Подождем, как бы на немцев не наткнуться.
— Товарищ старший лейтенант! Смотрите, — сержант, обыскивающий машину, держал немецкий пистолет-пулемет. — В кабине лежал.