Разговаривать на улице не совсем удобно, но я хотел побыстрее закончить с этим делом. К тому же время уходило, и следы, оставленные убийством на ткани мира, постепенно рассасывались.
– Иван Митрофанович, вы в своем уме?! – грозно воскликнул я, пока старик не наделал глупостей. – Быстро вяжите преступника, пока он не очухался.
Евсей хранил благоразумное молчание, явно не желая брать на себя ответственность. Мне тоже не хотелось влезать в дополнительные неприятности. Пока мы мчались сюда, охотничий азарт подхлестывал меня и о том, что будем делать по прибытии, как-то не думалось.
– Говорил один из иванов, когда к хозяину приходил за заказом.
В ответ околоточный указал рукой на не по погоде одетого и уже замерзшего мужика в характерной одежде кабатчика – почти как у половых, только с дорогой жилеткой. Два его подчиненных тоже были здесь, и тоже полураздетые.
На душевные муки и разглагольствования у нас времени не было, потому что сразу за поворотом короткого подземного коридора происходило что-то явно нехорошее. Мерцающий свет приобрел неприятно гнилостную желтизну. Открывшаяся нам после поворота картинка вызвала мороз по коже. На полу квадратного помещения с простыми каменными стенами была вычерчена мелом сложная пентаграмма, вокруг которой на обычных, поставленных на попа бочках стояли большие медицинские банки с человеческими сердцами внутри. Все это было оплетено проводами и уставлено энергетическими накопителями.