– Ты совсем как мама! – сердилась Регина. – Помолчи хоть минутку!
– Мы встали на крыло. Разлетелись по Ойкумене. Но сегодня все, кто смог, собрались здесь. Мы – живая история. Будет справедливо, если я предоставлю слово старейшему из нас, человеку, которому выпала честь стать первым преподавателем «Лебедя»…
Он на грани помешательства, поняла Регина. Пси-блоки давно стали ее второй сутью, но любой здравомыслящий человек, знающий о телепатии лишь понаслышке, не ошибся бы в оценке поведения консула.
Стоя на коленях, консул сражался с утилизатором.
– Ничего. Зато она много говорит про ограничения, как условия для счастья. Кувшин – ограничение. Свобода – счастье. Мне кажется, одна из работ моей матери позволяет решить задачу в философском ключе.
Фридрих Ромм не услышал. Связь была односторонней.