Она говорила и говорила, повышая голос, перекрывая шум ребятни. На них уже поглядывали. Но Гертруде надо было выговориться. В сущности, ее не интересовало, слушает ли Регина. Регина и не слушала. Она вспоминала Тирана, как тот напоследок, перед расставанием, предложил доктору ван Фрассен удалить воспоминания об инциденте на «Цаган-Сара» – и о дальнейшем пребывании членов консилиума на закрытой вилле.
– Сперва надо сжечь палец. Для вразумления. А потом уже – говорить на наших условиях.
– Думаешь, с инвалидом не справлюсь? Всё, молчим…
На открытой веранде обедали десятка три человек. Студенты сидели на полу, подобрав под себя ноги, за низкими столиками. Ели палочками. Регина перед отлетом недели две училась управляться с этим «столовым прибором». Получалось не очень. Проще глаз выколоть, чем лапшу доесть.
– Вам известен хоть один случай подобного воздействия флуктуации на людей? Смерть – да. Амнезия разных степеней тяжести – сколько угодно. Распад личности, кома, фобии и психозы… Я запросил архивы; потом – Тирана. Он подтверждает, что таких случаев не было.
Он преследовал Регину по пятам. Наступал на пятки, гоготал; тянул длинную шею, норовя цапнуть клювом. Кувшин нисколечко не мешал пернатому террористу. Гусь заходил слева, справа, булькал в пруду и сиял в можжевельнике. Голова девушки полнилась мыслями о несчастной, взыскующей свободы птице. Способы побега, один другого невероятней, рождались в мозгу – бедные уродцы, недоношенные кретины, они умирали, не успев сделать первый вдох.