Весь год, пока работала над этой книгой, я постоянно чувствовала поддержку и помощь моих друзей, самых разных моих друзей – и тех, с кем наша дружба насчитывает десятилетия, и тех, кого я никогда не видела, только «слышу» интонацию по электронным письмам, – и все-таки считаю своими друзьями.
А какого черта вы, доктор Горелик, вообще за них принялись?
– Что?! – от пара, вероятно, я близок был к обмороку.
С вокзала я позвонил все той же Людке Растолчиной; она имела подходец к Гиене – так за глаза студенты звали Розалину Платоновну, коменданта актерского общежития. Людка выслушала мои бурные просьбы, похожие больше на приказы, обматерила меня, но не подкачала.
– Ты опять брала мои маникюрные ножницы и не положила на место!
(Господи, бедный мой пес, да ведь мы оба от этого сходим с ума…)