– Я понимаю ваши сомнения, – превратно понял мое молчание профессор, – все, что происходит на заводе, конечно, тайна, но сама суть стриг не является чем-то запретным, хотя власть и церковь предпочитают не особо привлекать к данному вопросу внимание обывателей.
Когда до меня донеслось недовольное покашливание, я понял, что сильно увлекся, так что пора и честь знать. Заметив, что ее гневный посыл принят, мадемуазель Лиза вздернула носик и, не сказав ни слова, пошла обратно к своему насесту.
Эвано как, мундир у меня, значит, построенный, а еще полагается платье.
– Конечно, – как-то вяло произнес инженер, явно уже загрузив мозг расчетами. И все же одна мысль заставила его вернуться к грубой реальности. – Но я не знаю, как подавать эту заявку. Изобретать пробовал, но до заявок на патент дело не доходило. К тому же подать такую заявку не так уж дешево.
– В таком случае мне остается только отметить ваше достойное поведение перед лицом опасности.
За кульманом, занятый черчением чего-то там важного, стоял молодой человек в мундире железнодорожного служителя. Кроме скудно подсвеченного участка в захламленном рулонами бумаги, какими-то инструментами и даже большими деталями помещении царил полумрак. Так что когда я откашлялся, молодой инженер секунд десять пытался рассмотреть меня сквозь свои очки. А вот когда рассмотрел, проявил излишне бурную реакцию.