— Это, — сдавленно вскрикнула Тория, — это же тот холм… Это…
— Это правда — ты? — спросил он шёпотом. — Или это всё-таки… меня встречают… там?
Он содрогнулся. Перевернул страницу, скрывая под ней портрет Тории; уставился на чёрные полосы строк. Несколько раз механически пробегая глазами один и тот же отрывок, вдруг осознал его смысл: «Считают, что покровитель воинов Харс был реальным лицом и ещё в незапамятные времена прославился свирепостью и жестокостью… Рассказывают, он добивал раненых — как безнадёжных, так и тех, кого можно было вылечить, и делал это не из милосердия, а из чисто практических соображений: раненый бесполезен, всем в тягость, легче закопать его, нежели…»
Эгерт Солль днями напролёт просиживал над водой, глядя на стелющиеся стебли и на стрекоз. Иногда это зрелище разнообразилось — склонившись над тёмным зеркалом, Эгерт видел в нём худого бродягу со шрамом на щеке. Редкая рыжеватая щетина не могла скрыть отметины.
Стало тихо. Бумажный колпак, всё это время блуждавший от берега к берегу, наконец-то размок, расклеился и понемногу стал тонуть.
Эгерту очень неудобно было лежать вот так, навзничь, и служить объектом всеобщего интереса — к тому же камни мостовой, будто дождавшись своего часа, впивались в спину. Повозившись, он поднялся на локти — в тот же момент сразу несколько рук помогли ему встать.