— Что я должен делать? — услышал он собственный голос.
Покачиваясь, как пьяный, он добрался до городских ворот. Мертвецы лежали здесь грудой, и над ними колыхались, как трава, чёрные пальцы Мора.
Механически облизывая давно опустевшую палочку, Солль постоял на горбатом мостике, привалившись к перилам. Ему с детства нравилось смотреть на воду — сейчас, следя глазами за медленно тонущей тряпицей, он вспомнил мост за городскими воротами Каваррена, мутную весеннюю Каву и незнакомца со светлыми прозрачными глазами, который, вероятно, уже тогда решил за Эгерта всю его дальнейшую судьбу…
Он выпустил Соллев воротник — теперь двое его подручных крепко держали Эгерта за локти, в чём, собственно, и надобности не было, потому что страх связывал Эгерта крепче стальной цепи.
Дверь закрылась; Эгерт стоял, вцепившись ногтями в ладони, и слушал, как отдаляются по коридору грохот сапог, перешёптывания смятенных студентов и причитания ректора.
— У моего бати сучонка была… Так та свистульку не любила. Услышит — и давай подвывать, с ума прямо сходит… Вроде тебя, только ты выть робеешь…