Миновали несколько дней, и не было для Солля минуты, свободной от напряжённых, запутанных размышлений. Лис ненадолго уехал к родителям в пригород, и Эгерт, целиком завладевший комнатой, то наслаждался одиночеством, то от него же и страдал.
— Ничего, — сказала она бодро. — Не слушайте… не слушай. В эти бредни об окончании времён верят только гробовщики… Надеются заработать, — она усмехнулась своей неуклюжей шутке, но Эгерт не повеселел — между бровей у него темнела страдальческая складка.
— Присядьте-ка, Солль… Вам, я вижу, непросто держаться на ногах.
Взгляд Фагирры лежал на нём, как могильный камень, взгляд Фагирры давил, хозяйничал в его душе, путая мысли. Пятый вопрос задан…
Эгерт давно караулил невесту убитого им студента — сам до конца не зная, зачем. Возможно, ему хотелось извиниться и выразить сочувствие — но вероятнее, что навстречу Тории его толкала некая смутная надежда. Сам обожающий риск и опасность, он привык легко относиться к смерти, своей и чужой; что же может быть естественнее — разве победитель не вправе рассчитывать на долю наследства, оставленного побеждённым?
Страх отнял у Эгерта способность думать и чувствовать; из речи Карвера он понял только, что Тория ещё здесь, и укоризненно, с почти детской обидой подумал: зачем?