— Да… Совсем ещё маленькой, но всё помню… Мне было… — она внезапно погрустнела. Опустила глаза: — Мне было восемь лет… Мы с отцом много путешествовали… Чтобы не так горевать о маме.
Впрочем, гуарды славились не только попойками и похождениями. В истории полка были победы в кровопролитных войнах, которые весьма часто вспыхивали в старые времена; нынешние гуарды, потомки славных бойцов прошлого, не раз являли воинское искусство в стычках со злобными, хорошо вооружёнными бандами разбойников, время от времени наполнявших окрестные леса. Все уважаемые люди города провели молодость в седле и с оружием в руках.
— Он будто бы выдавал себя за мага, магом не будучи… Это дело давнее и тёмное. Его приговорили к усекновению головы; народу собралось — видимо-невидимо… Фейерверк, карнавал, приговорённый на плахе… Топор был занесён — а казнимый возьми да исчезни на глазах у всех, будто не бывало… Никто не знает толком, как это случилось — возможно, он был-таки магом… Не привидение же Лаш его спасло, как кое-кто говорит…
— Да! — выкрикнул он в четвёртый раз, чувствуя, как колотится обезумевшее сердце.
Хуторок был небольшой и заброшенный — два десятка дворов, башенка с солнечными часами да дом местной колдуньи на отшибе. Жизнь здесь текла лениво и размеренно; появлению Эгерта никто, кроме детишек, особенно не удивился — подобрал Орешек какого-то Найду со шрамом, и хорошо, и ладно… На предложение наняться на работу и перезимовать на хуторе Эгерт только хмуро покачал головой. Зимовать в тепле? А зачем? Искать человеческого общества? Может быть, ещё и вернуться домой, в Каваррен, где отец и мать, где комната с камином и гобеленами?
…Десять раз срезал клинок трепещущее пламя, и ещё дважды вонзался в дерево прямо над девичьей макушкой, и ещё трижды проходил на палец от виска. Пятнадцать раз лейтенант Эгерт Солль целовал скромную служанку Фету.