Кавалькада как раз поворачивала; обеспокоенный, жеребец дёрнулся — и этого неожиданного движения хватило прославленному наезднику Соллю, чтобы свалиться.
— Да, — пробормотал он невнятно, — конечно…
Тогда Эгерт поднял глаза и встретился с Карвером взглядом.
Эгерт почти не выходил из комнаты — сидя у окна, он не раз видел, как Тория с корзинкой в руках пересекает университетский дворик. После грозовых ливней, сменявшихся опять-таки жарой, на дорожке во дворе долго не просыхала широкая лужа — однажды на пути идущей с базара Тории обнаружился купающийся воробей.
Он повернулся и пошёл к двери. Тория за его спиной прерывисто вздохнула — и в этот момент её схватил спазм, да такой, что Эгерт зашатался.
Считали все, кроме Иты — она удалилась на кухню рыдать. Глаза Феты закатились под лоб; меткие руки лейтенанта нежно лежали у неё на талии. Хозяйка смотрела печально и понимающе. У Феты обнаружился жар; господин Солль, обеспокоенный, сам вызвался проводить её в её комнату; отсутствовал он, впрочем, не так уж долго, и, вернувшись, встречен был восхищёнными, слегка завистливыми взглядами.