— Ты увидишь море, — сказала Тория шёпотом.
Ему даже не придётся колебаться. Его страх и так сделает всё сам, и губы его просто не в состоянии сложиться в иное слово, нежели волшебное пятое «да». Его голосовые связки откажутся работать, пожелай он сойти с намеченного пути.
— А может… А может, ты вообще не умеешь делать детей?!
— Давно это у вас? — небрежно, будто бы невзначай, поинтересовался декан.
В лавке, в благоухающих недрах её со звоном упал тяжёлый, вдребезги разбившийся предмет, сразу после этого тонко вскрикнул детский голос и раскатилось ругательство; потом, отирая забрызганный чем-то рукав, из двери прошествовал долговязый господин с брезгливым выражением лица — видно, покупатель. Ещё потом хозяин лавки — Эгерт узнал его по всё той же обязательной розе, вытатуированной на внешней стороне ладони — за ухо выдернул на порог мальчишку лет двенадцати, ученика.
Голова Эгерта понемногу наливалась свинцом. Комната медленно повернулась вокруг Солля, как вокруг оси; неподвижным оставалось только бледное, как прекрасная алебастровая маска, лицо Тории.