Площадь зашепталась, завозилась, запереглядывалась; протяжный звук повторился, и снова упала мёртвая, неестественная для людного места тишина. Тяжёлый дым поднимался к небу нехотя, будто против воли.
Эгерт скрипнул зубами. Больше всего на свете ему хотелось исчезнуть прочь, но уйти сейчас означало бы бросить вызов всеобщему веселью и доброму к себе отношению.
Декан помолчал. Поднялся; будто раздумывая, прошёл вдоль полок с книгами, то и дело касаясь рукой истёртых корешков. Втянув голову в плечи, Эгерт наблюдал за ним, ожидая чего угодно — молнии из протянутой руки либо заклинания, превращающего собеседника в лягушку…
— Он лежит в сейфе моего отца, — брякнула Тория и тут же прикусила язык.
— Вовсе нет, — отозвалась Тория, — каждая оттепель — будто маленькая весна… Пусть тает. А то…
— Плохо дело, — сказал Лаган. — Ты к врачу когда-нибудь обращался?