Она медленно обернулась. Губы её, стиснутые в ниточку, побелели, а взгляд сузившихся глаз заставил Эгерта отшатнуться.
И путник умер; и как только закрылись глаза его, подалась земля под ногами разбойников.
Сам не зная зачем, Луаян склонился над ним — и отшатнулся, впервые отшатнулся за весь свой сегодняшний путь.
— Вряд ли… Особенно если вообразить… Что со мной опять случится… Вернётся эта… способность чувствовать… То я думаю, вряд ли.
— Ты мне… вечно глаза засыпал песком. Помнишь?
— Спасибо, — пробормотал Эгерт и облёк, наконец, в слова всю дорогу мучивший его вопрос: — Мама… как?