Походя пропоров брюхо противнику — чёрному красавцу Харсу — обезумевший кабан кинулся на публику. Собственный полосатый товарищ, случившийся по дороге и упавший с распоротым брюхом, задержал безумца ненадолго; бургомистр, по традиции занимавший с семейством первый ряд, успел только истошно завопить и, подхватив жену, вспрыгнуть ногами на обитое бархатом сиденье.
Ноги подкосились — он снова осел на землю. Трясущейся рукой коснулся щеки — шрам был на месте, жёсткий, заскорузлый рубец; шрам был на месте — и на месте был изводящий душу страх.
Тория здесь, Тория смотрит. Неужели она думает…
Сения не дослушала — она попросту лишилась чувств.
— Вставай, Солль, — задушевно предложил Бонифор. — Прощайся с милым… Пора.
Внизу переговаривались приглушённые голоса. Звякнула посуда на кухне — удивительно, как обострился в тот момент Эгертов слух! Снова шаги… Сдавленная ругань, шипение, призывающее к тишине…