Карвер покосился на лишённых оружия юношей — и небрежно плюнул на истоптанный дощатый пол. Плевок неудачно угодил на сапог усатому Дирку — тот поспешно вытер пострадавший ботфорт о голенище второго. Звякнула шпора.
Господин ректор обладал скрипучим голосом и внушительной манерой вещать; говорил же он о предметах столь сложных и отвлечённых, что Эгерт, отчаявшись, прекращал всякие попытки что-либо понять. Сдавшись, он ёрзал на скамье, прислушивался к чьим-то отдалённым перешептываниям, шорохам, смешкам, смотрел танец пылинок в солнечном столбе, разглядывал линии на своей ладони, вздыхал и ждал конца лекции. Иногда, сам не зная почему, он поднимал глаза к маленькому круглому окошку под самым потолком, окошку, невесть зачем глядящему из зала в библиотеку…
Бонифор и Дирк подались вперёд, чтобы разглядеть Торию получше.
Луаян принял золотую пластинку в ладонь. Медальон казался тёплым, как живое существо.
Тория прерывисто вздохнула и открыла глаза. Цветные солнечные пятна передвинулись ближе к стене; в уголке одного из них сидел, залитый светом и от этого пёстрый и пятнистый, как паяц, белый кот — хранитель библиотеки от крыс и мышей. Два круглых жёлтых глаза глядели на Торию с укоризной.
— Солль… Каваррен… Что теперь с Каварреном?