— Боря, сынок, — сказал командир, — это же смерть. Это. Верная.
— Ннну-у… В теории. Она в мякоти, сосудов там нет… Но он же от боли с ума сойдёт…
— Зачем? — не понял Сашка, поддергивая ремень ППШ.
Смешно, но теперь я уснул почти сразу, как будто сделал невероятно важное дело.
Я подмигнул Сашке, и мы отошли в сторону, за сарайчик. Я расстегнул штаны и пристроился к стенке, Сашка встал рядом.
Тогда я закричал — жутко, отчаянно, протяжно — кашляя и выплёвывая землю, завыл и начал с безумной быстротой и целеустремлённостью рваться наверх, изгибаясь всем телом. Я грёб и отталкивал, отталкивал и грёб землю, а она сыпалась и сыпалась, выдавливая своей равнодушно мёртвой тяжестью остатки воздуха, остатки жизни, не отпуская, обволакивая… Потом я увидел свет — водопады света, лавины света, разрывы света — и подумал, что умираю.