Тётя Фрося вздохнула. Зинка, нахмурившись, терзала ремень снайперки. Юлька тревожно смотрела на меня.
Раздался выстрел — и офицер рухнул наземь, даже не дёрнувшись. Я повернулся — и увидел, как трое эстонцев с тупо-злобными лицами колют штыками Сашку, сжимающего в руке пистолет.
Несмотря на подколки, в его взгляде и словах насмешки не было. Я это уже заметил и не в первый раз подумал, что тут отношение к людям определяется фразой Хайнлайна: «Кто выжил в первом бою — уже ветеран!» И не важно, сколько лет человеку. Раз он в партизанах и живой — значит, боец.
…так вот почему грунтовка была такой узкой и такие странные следы от колёс! Тут почти не ездят на машинах. А от тех, кто ездит, надо держаться как можно дальше…
— Немцы всё забрали… а теперь вы последнее возьмёте. Как жить?
«Отцы-командиры» созвали нас на совещание N2, «в семейном кругу», с чаем из настоящей заварки и немецкими сладкими галетами. Впрочем, тему подсластить не удалось бы даже горшком мёду, будь он у нас в наличии.