– Да! – прервал ее Туробой. – Всего лишь потворник, но на тебя, старая, и того довольно будет! Нечем тебе воинскому духу противиться!
Чуть левее того места, где был Мишка, среди лучников обнаружился здоровенный детина, который как раз натягивал тетиву арбалета (тоже здоровенного, вдвое длиннее, чем у отроков Младшей стражи). Полуприсев и нагнувшись, он зацепил тетиву крючком, соединенным ремнем с поясом, и начал выпрямляться, взводя арбалет. Окончательно выпрямиться ему не дал Мишкин болт, легко пробивший кожаную куртку с расстояния шагов в шестьдесят.
Матерясь сквозь зубы, Мишка снова нырнул к земле, а едва выпрямился, вздрогнул от щелчка кнута возле самого лица.
– Если б убил, сотник бы решал, а так – семейное дело. Казнился он сам потом, переживал сильно, а меньше чем через год его в бою убили. Неслучайно, как я думаю.
– Так точно, господин воевода! – дружно гаркнули Мишка и Дмитрий.
С тех далеких времен в Ратном сохранили прямой счет колен четыре рода: род Лисовинов, род Репьев (не оттуда ли и детское прозвище Аристарха Репейка?), род Притечей (выходит, что предок Луки Говоруна присоединился к основателям Ратного позже) и род Стужей (да, не очень-то подходит добродушному характеру наставника Филимона).