«М-да, сэр, с первым набором было намного легче, удружила Нинея с личным составом. Хотя, с другой стороны, делать воинов из смирных да послушных – несомненно, жертвовать качеством. Но проблем…»
Секира перерубила ляху руку выше локтя и, вырвавшись из Мишкиных пальцев, осталась лежать на трупах.
«Чего она веселится-то? Элементарно, сэр! Помните, как сия почтенная дама неоднократно высказывалась на тему: «Если уж я тебя заворожить не могу, так и никто не сможет»? Она и дальше будет всячески поощрять вашу самодеятельность, чтобы вы не превратились в «оловянного солдатика» перуничей. Поняла, надо полагать, что вы не с подачи Аристарха колдуете – Лис-то ну никак в «номенклатуру» Перуна не вписывается!»
С коварством эдемского змия-искусителя Мишка начал подспудно внушать «Нинеиному контингенту» мысль: «И ты можешь стать таким же – повидать свет, жить в таком же доме, заполучить в жены такую же девку…» Сначала, в качестве поощрения за успехи в учебе и службе, он начал приглашать отроков к себе на ужин. Два-три отрока, сам Мишка, кто-нибудь из «ближнего круга» и старший наставник Алексей не просто ужинали, а еще и чинно беседовали, как взрослые солидные мужи, а поев, приглашали с другой половины дома «дам» – боярыню Анну, Мишкиных сестер и нескольких девок из «бабьего батальона». Засиживались за разговорами в домашней обстановке допоздна, а отроки потом гордились и хвастались перед другими, не удостоившимися такой чести, придумывая невесть какие подробности.
– Польза, польза… Кхе! Ладно, проходи, садись.
Юльке было подумалось, что надо бы посочувствовать Минькиной сестре – такое, да у всех на глазах, – но сочувствие где-то затерялось. Если уж все мысли только о туровских женихах, то здесь ждать некого и незачем, как, впрочем, и тебе никто особенно не рад. Хоть бы к брату подошла, спросила бы, что с рукой… нет, вся в себе.