«Есть, блин! Получилось! Нинеин воевода общается с ее подданными, а Прокопий с Дорофеем стоят в сторонке! Только не пережимать, сэр, вы для него никакой не воевода и не сотник, но уже и не просто сопляк, а ближник Великой волхвы».
«Во дает Туробой! Блин, или у вас глюки, сэр, или… даже не знаю, что и сказать! Жрец Перуна жрицу Макоши в христианском благочестии наставляет! Ни одного театра на Руси еще нет, а фарс разыгрывают, ну прямо народные артисты!»
Окна в сенях устраивают большими, не только для света, но и для воздуха, а то ведь бывает, что на пиру несколько десятков мужей соберутся, выпьют-закусят, да так надышат… и прочее, что в волоковые окошки этакий дух и не пролезет! Ну а на ночь или в непогоду эти окна ставнями закрываются.
Юлька осеклась, потому что Настена, без окрика или замечания, одним требовательным сжатием пальцев, заставила ее сменить тон и сосредоточиться, теперь это был уже не разговор матери с дочерью – ведунья работала.
– Встань! Воину только перед Господом Богом надлежит… – голос Анны был даже чуточку растерянным, – на коленях. Встань, я сказала!