– Чего примолкла? Дошло, наконец, что не для тебя Анька сына бережет?
Да перестаньте же, сэр Майкл! Заладили: один, один… Корней тоже один, и Нинея одна, и Настена… Вам ли не знать, что такое одиночество первого лица? А недоступность желаемого… она ведь всякая бывает. Ну, вспомните хотя бы вашего знакомого Сергея Сергеевича. В очень немалых чинах пребывал, а что вам под коньячок о своей мечте поведал? «Встать бы утречком, принести дров из сарая, истопить печь, а потом пойти с женой в магазин и купить себе рубашку. Клетчатую! Фланелевую!» А у самого на даче дрова только для камина, а фланелевые рубашки даже дома не носит. Ну не бред? Вот и не завидуйте силе веры преподобного Май… отца Михаила. Вовсе вы не рожденный ползать, а просто совсем в иных сферах воспаряете».
– Ага, как Борька Мешок – рыжий, конопатый, а в роду никого рыжих нет. Потом только вспомнили, что прапрадед таким же был.
– Дык… кто ж знал? – Бурей с кряхтеньем начал подниматься с земли. – Опять же дозорный…
– Степан! – окликнул Мишка стоящего неподалеку десятника второго десятка. – Это ты Антону харю раскровянил?