– Ну и хорошо! – перебил кинолог Младшей стражи. – Вон как взбодрился! А то сидел как каменный, я уж и так и эдак… только замолкну, чувствую, он в себя уходит, как тогда. Опять говорю, говорю – он вроде бы здесь, ну, не то чтобы слушает, а так как-то… А про Алексея соврать я сразу и не догадался…
– Еще двое, – совсем упавшим голосом сообщил Степан. – Иннокентия стрелой, наповал, и Исидор умер…
– Кондрат… – Бурей потрясенно смотрел на тщедушного лысого человечка, едва достававшего макушкой середины его груди. – Предназначение… а какое у меня предназначение? Не знаю… Цветку хорошо – ему думать не надо, делай, что предназначено. А мне как?
– А в Слуцк ты поедешь! – приказным тоном ответил Корней. – Возьмешь ладью, холопов, которые на ладье гребцами уже ходили, и Петра с его купеческими детишками…
– А если кто-нибудь из девок, как тогда, случайно стрельнет, а за ней все остальные? – озаботился Мишка. – Сколько народу перебьем?
Мишка и сам не заметил, как его отпустила суетливая неловкость – правая рука успокоилась на колене, левая – на рукояти меча, а корпус распрямился, привычно распределяя тяжесть кольчуги без перекоса в какую-либо сторону. Аристарх все это время демонстрировал прямо-таки каменное спокойствие – как сел, так и замер, глядя куда-то за левое плечо Нинеи.