– Однако по малости лет ты ни силы ее, ни власти не разумела. А власть ее была… над женщинами, так поболее, чем у сотника над воинами! Да и над мужами ратнинскими… перечить ей никто не смел, если уж случалось такое редкое событие, что она в мужские дела встревала, даже и в воинские, все знали: не попусту – знает, о чем говорит. Ходили к ней и за советом, и с жалобами, и споры разрешать… всякое бывало. Варваре как-то, когда та уже совсем завралась, приказала: «Высунь язык!» Та высунула, а Добродея ей – раз! – и иголку в язык воткнула! Варька – к мужу плакаться. Фаддея-то не зря Чумой прозвали – увидал жену в слезах, так и взвился весь. «Кто посмел?» – кричит, а как узнал, что Добродея… И смех и грех. Он как раз новое корыто, в котором капусту рубят, выдалбливал, так этим самым корытом Варваре… хорошо, по мягкому попал, но синячище получился – с тарелку.