Секирник снова поднял оружие для удара. Мишка подогнул ноги и, упершись каблуками в земляной пол, попытался отодвинуться, но кольчуга плохо скользила по земляному полу – сдвинуться удалось совсем немного, и каблуки сорвались с упора. Опять подогнул ноги, но теперь левый каблук сорвался сразу.
– Да что ты, как тать в ночи: «быстренько, по краешку»? – Алексей насмешливо глянул на купца. – Не съест тебя там никто!
– Обед, – объяснил Мишка. – Милости просим отведать нашего хлеба-соли.
– Вижу, что не сомневаешься, а если так, то что я сейчас от тебя, Егор, услышать должен? Ну, едрен дрищ! Я жду!
– Нету. – Дмитрий тоже растерянно глянул в сторону загона. – Не подумали…
Корней еще дважды попотчевал внука с обеих рук, а потом (было заметно, что с трудом сдержался) отошел в сторону, опустился на лавку и только тогда взялся объяснять причину наказания. Как ни странно, в голосе его превалировала не злость, а горечь, даже, как показалось Мишке, обида.