Словно подтверждая Мишкины мысли, из-за поворота выплыли три хищных силуэта насадов.
– А ничего! С Красавой тоже: соплячка, соплячка… сама больно взрослая! Савву-то она выхаживает? Выхаживает! Сама говорила, что пользу уже видно! А о том и не задумываешься, что в крепости она и без того крутилась бы, да неизвестно чего еще выкинула б, а так – при деле, меньше дури в голову лезет. С такой-то обузой, как Савва, шустрости глупой, знаешь ли, очень сильно убавляется.
– Едрена… – Дед упер меч в пол и навалился на него, как на трость. – Леха, он же тебе этого ни в жисть не простит.
– Вот ему пусть и отдаст, а мы, пока они собираются, на том берегу переговорим.
– Грр… – Бурей лишь мотнул головой, как собака, отгоняющая муху.
– Жизнь устроила, Елисей, жизнь! Я только дождался, когда это устройство явным сделается! Сначала для Трески и Брезга в горнице были четыре зрелых мужа и непонятные мальчишки, которые не по возрасту величаются. Но потом-то я и Дорофей Треске и Брезгу совершенно разные вещи сказали! Не заметил?