– А я тебе ребенка сделаю, Серафим! Показывай, с кем?
– Кхе! Едрена-матрена… Федя… чего молчишь-то? Вот ведь как повернулось-то…
– Да ты еще и дурак… или князя Вячка за дурня держишь? От себя, что ли, я ему удел обещать буду? Только на мерзости и горазд, а чего путного…
– Не, я в челн с вами не помещусь, – быстренько нашел отмазку Парфен. – Да ты не сомневайся, как только вы там шумнете, и ляхи отвлекутся, мы мигом… тын-то не такой уж высокий, если на седло встать, перелезть можно, ребята твои постреляют, а мы ворота откроем и… ну и все, побьем ляхов.
– Десяток, товсь! По такой-то цели, направление такое-то, расстояние такое-то, целься! Справа или слева по одному! Бей!
Сам он голову опускать не стал, напряженно вглядываясь в поверхность реки выше по течению. Вот из-за поворота показался нос ладьи, вот корпус вышел почти весь… Все! Последняя надежда умерла – это была та самая ладья, на которой Осьма, Спиридон, четверо холопов-гребцов и полтора десятка «курсантов коммерческого отделения» отправились в Пинск.