— Лютик, — сказал он наконец. — Если ты пил, то трезвей поскорее. Если не пил, напейся. Тогда и поговорим.
Кэльпи, подкравшись тихарем, схватила Старичка-Лесовичка зубами за косичку на затылке и почти подняла в воздух. Старик выл и визжал, дергался, размахивал и дрыгал ногами, наконец сумел-таки вырваться, оставив в зубах кобылы длинный седой клок волос. Вознамерился было схватить свою клюку, но Цири пинком выбила ее за пределы досягаемости. Вторым пинком она собралась угостить его в соответствующее место, но движения сдерживали брюки, стянутые до середины бедер. Время, ушедшее на то, чтобы их подтянуть, Лесовик использовал превосходно. Он несколькими прыжками подскочил к пеньку, вырвал топор, взмахом отогнал все еще не успокоившуюся Кэльпи, зарычал, выставил вперед страшные зубищи и кинулся на Цири, воздевая оружие для удара.
— Было что защищать, — прохрипела Трисс Меригольд, Героиня с Холма.
— В пяди от середки прошла твоя стрела, девка! В целой пяди! А ведь я говорил, чтобы так не дергать, спуская тетиву! А ты скачешь так, будто тебе червяк заполз между полужопками. И целишься слишком долго. Усталой рукой стреляешь! Только стрелы изводишь!
— И что ж ты можешь мне сказать? — фыркнул он. — Что такое, чего я не знаю, ты можешь мне открыть? Какую такую истину ты можешь мне прояснить?
— Купцы? — удивился Геральт. — Как так? Я думал, горные перевалы занесены снегом, а Туссент отрезан от мира. Каким же чудом прибыли сюда купцы?