Если еще не так давно Яруга была для них той четкой линией, границей, пересечение которой казалось явным переходом к дальнейшему, более серьезному этапу похода, то теперь они еще сильнее почувствовали, что приближаются к черте, барьеру, грани, к тому месту, с которого можно только отступать. Это чувствовали все и в первую очередь сам Геральт — ничего иного почувствовать было невозможно, когда с утра до вечера перед твоими глазами вздымается на юге и загораживает путь могучая, зубчатая, горящая снегами и ледниками горная цепь. Горы Амелл. И возвышающийся даже над зубастой пилой Амелла грозный и величественный, граненый, словно острие кинжала, обелиск Горгоны. Горы Дьявола. Они не обсуждали эту тему, но Геральт чувствовал, что думают о ней все. Потому что и ему при взгляде на цепь Амелла и Горгону мысль о продолжении похода на юг тоже казалась чистейшей воды сумасшествием.