— Подевалась куда-то… — пробормотал краснолюд. — О, есть. Спасибо, ци-цилюрьник… А где, мать его, Шуттенбах?
Жрец смерил его злым взглядом, кметы, перестав шептаться, глядели, раскрыв рты.
— Я не могу выдавать вам свое настоящее имя и пользоваться им, — таинственно ответствовал бард, гордо задирая нос. — Оно слишком знаменито.
— Краснолюды, — вполголоса отметила Мильва. — Но не из белок. Бороды не заплетены.
Место напротив устья котловинки было прекрасной позицией, обещавшей удачную охоту, особенно здесь, в Брокилоне, пристанище всякой живности. Владеющие обширным лесным районом дриады охотились очень редко, а человек отваживался заходить сюда и того реже. Жаждущий мяса и шкур ловчий сам становился объектом ловли. Брокилонские дриады были безжалостны к пришельцам. Мильва имела случай убедиться в этом на собственной шкуре.
— Ее величество Мэва, королева Лирии и Ривии, — сказал стоявший рядом с женщиной рыцарь с фиолетовом плаще, украшенном золотым шитьем, — спрашивает, вы ли геройски командовали обороной моста на Яруге?