Вернувшись в интернат, Регина долго рассказывала Линде, как все звезды Галактики сложились в удачный узор. Линда слушала, не перебивая. Ее радость – чистая, искренняя, незамутненная даже эхом зависти – озаряла комнату, превращая четыре стены в уютное гнездышко. В последние годы с Линдой такое случалось нечасто – и только в присутствии близких людей. Те, кто был плохо знаком с закрытой наглухо эмпаткой, полагали Линду Гоффер надутой гордячкой, холодной, как брошенная за шиворот ледышка. Обождав, пока восторги Регины утихнут, Линда расхохоталась – и кинулась подруге на шею. Дочь ответственного секретаря КПЧ успела дважды побывать с семьей на «Серебряном гусе» – и на весенних каникулах собиралась на Сону в третий раз. В комнате началось светопреставление, в ход пошли подушки, и вскоре в дверь постучала дежурная учительница Хейзинга – узнать, не дерутся ли девушки, и если да, то кто побеждает.