– Вы требуете, чтобы я, Ричард Монтелье, выворачивался перед вами наизнанку. Изливал душу. Открывал шкафы со скелетами. Приносил в зубах грязное белье. Был честен и правдив в своих ответах. Отвечал на ваши вопросы, даже если считаю их отрыжкой гормонального бурления. Но это всё цветочки. Вдобавок вы хотите, чтобы я вас любил.
Гюйс говорил, не давая ван Фрассену вставить и слово. По памяти зачитал инструкцию к «Нейраму-4». Объяснил, что имплантация контроллера в височную кость – безболезненна и безопасна. Что аппарат насильственно подавляет кси-ритм только в экстрим-ситуации, когда пики демонстрируют активное телепатическое действие. В остальное время «Нейрам-4» просто сглаживает опасные моменты, подобно тому, как инъекция успокоительного снимает стресс. Гюйс говорил, говорил…
Сбоку от него мелькнул фрагмент каменной кладки. Почти сразу в кадре возникла Регина. Девочка осунулась и хлюпала носом не хуже Скунса. Натянуто улыбнувшись, она помахала рукой Гюйсу с доктором.
– Великий Космос! – пробормотал капитан. – Как же вы живете с этим?
Как телепакту, Регине было бы гораздо проще транслировать свои мысли и образы, понуждать и командовать. Телепасс типа Клода Лешуа, «заточенный» под считывание, справился бы с задачей куда быстрее. Для Клода отыскать энграмму с координатами места, где террористы прячут заложников – раз плюнуть. Но Клода здесь нет. Клод на Ларгитасе, учится в юридической академии. А учитель Гюйс говорил, что не бывает менталов с чистой специализацией.
– Это неприличное слово, – вмешалась Линда.