– Бертрам, – сказал он, когда слуга откликнулся на его зов, – сегодня чудная погода для рыбалки, подай ветровку и кожаные сапоги.
Снова разлетаются щиты, а ученики украшаются кровоподтеками.
– Я за то, чтобы бежать. Не хочется еще раз оказаться в такой переделке, как сегодня утром, – высказал свое мнение отдышавшийся Дайлин. – Еле ноги унесли. Мы на этой службе не по своей воле оказались, и держаться за нее нам незачем.
– Кто ему скажет?! Мы с ним на одном поле даже сра… не сядем, не то что наушничать!
– Вы разве не видите, барон, что мы имеем подавляющее численное превосходство в рыцарской коннице и тяжелой пехоте? – ответил на это король. – Единственное, в чем мы уступаем противнику, так это в стрелках. Но никогда еще стрелки не имели определяющего значения на поле боя. А сосредоточив всех своих стрелков на одном фланге, мы к тому же получим на этом второстепенном для нашего плана участке подавляющее превосходство в стрельбе. И, обладая большим количеством овец, мы сможем без особого труда обеспечить безопасность наших стрелков. А в это время наша тяжелая пехота легко добьется победы на правом фланге, обладая подавляющим численным превосходством. – Карл Четвертый обвел взглядом лица подданных, поспешивших изобразить подлинное восхищение его словами, довольно улыбнулся и, посмотрев на мрачное лицо барона Годфри, презрительно скривил губы: – Ну а ваше предложение – усилить пехотой центр – выглядит просто оскорбительно. Мои рыцари, которых здесь множество, не нуждаются в поддержке сиволапой пехоты. Надеюсь, барон, я развеял ваше беспокойство?
– Ох, Седрик, за вами тяжело угнаться, – с трудом перевел дыхание старый граф, подойдя ближе и оперевшись на короткий дорожный посох.